Тэги: Филиппины, коммунисты, повстанцы, Новая народная армия
Последнее обновление 11.05.2013.

Коммунистическое повстанческое движение на Филиппинах, начатое в конце 60-х в продолжение своего аналога 1950-х, вылившееся в создание Новой народной армии, проявило удивительную живучесть и подвижность, и хотя никогда, по большому счету, не находилось "на пути в Манилу с победой", однако и к уничтожению тоже не было близко.

Собственно началу инсургенции положил раскол в компартии Филиппин, откуда в 1967 году был исключен молодой радикал Хосе Мария Сисон. 26.12.68 Сисон и дюжина его соратников-коммунистов основали “собственную” КПФ, в дату 75-летия Мао Цзэдуна, в неуказанной деревне в провинции Пангасинан, а 29 марта, в дату основания ХМБ двадцатью шестью годами ранее, было положено начало Новой народной армии (НПА) армии, сформированной из 60 ветеранов-хуков во главе с “коммандером Данте”. Имея в качестве основной базы горожан, Сисон постарался для осуществления маоистской концепции народной войны заручиться поддержкой крестьян. На ранних стадиях начиналось с поддержки крестьян в их диспутах с властью и землевладельцами; в качестве базы была избрана латифундия Акино, где с опорой на вьетнамский опыт стали строить подземные укрытия и коммуникации, а в сельские органы власти на местах внедряли своих людей. Сам Бениньо Акино негласно крышевал инсургентов, полагая, видимо, их полезным средством дестабилизировать режим Маркоса в своих собственных интересах. Однако операции в 1969 завершились неудачей, патруль силовиков обнаружил хранилище документов НПА; после этого маоисты ушли в горные районы провинции Исабела и попытались базу влияния там, ожидая, по мнению известного специалиста по истории Филиппин В.Сумского, что силовая конфронтация в городах, тогда очень многообещающая и повлекшая введение в стране военного положения, приведет в ряды повстанцев массу интеллектуалов (как это, кстати, случилось в Таиланде). После нескольких крупных поражений в начале 70-х КПФ оставила попытки создать освобожденные зоны, как этого требовала маоистская стратегия. В 1972 была произведена попытка использовать политический кризис в государстве; “группы уничтожения” в городах взялись за расправы с администраторами, взрывали водопроводы и нефтехранилища. Однако под гнетом введенного Маркосом военного положения, движение снова отступило, и приняло новую доктрину, теперь предполагалось действовать группами во всех концах страны разом, т.е. предусматривалась стратегическая централизация и оперативная децентрализация, теоретически это должно было не позволить противнику иметь подавляющее преимущество в какой-либо одной точке, и все военные операции вкупе с идеологической работой, без которой боевые действия рассматривались программными документами партии как “левый уклон”. Стратегию эту проводили, несмотря даже на потерю основных командиров.

Военные акции часто рассчитаны так, чтобы отвлечь внимание от тех районов, где проводится политическая работа по привлечению населения. Внимание пропагандистов концентрируется не на коммунизме и его радостях, а на несправедливости государства. После налаживания первых контактов повстанцы или являются вооруженным подразделением, дабы предать суду коррупционеров и преступников, либо помогают по хозяйству. После того, как деревня считается “обращенной”, в ней время от времени проводятся занятия по политподготовке; считается также нужным посещать праздники, дни рождения, поминки и свадьбы, знать местные языки и обычаи. Мануал по работе с населением требует от партизан говорить вежливо, платить справедливо, возвращать все взятое взаймы, платить за весь причиненный ущерб, не причинять вреда посевам, никаких вольностей с женщинами и хорошо обращаться с пленными, общая стратегия требует поощрять и защищать малое предпринимательство, свободу религии и собраний, “пока это не мешает революции”. У НПА есть еще и “легальные фасады” – профсоюзы, политические партии “левого” толка, общественные организации, ставящие задачи борьбы с Считается, что многие полицейские чины в “коммунистических” районах согласились действовать в интересах повстанцев, а многие администраторы считают нужным покрывать активность инсургентов, дабы избежать прелестей военного подавления.

В городах пик деятельности НПА пришелся на 80-е годы. С 1984 Давао, по своей площади один из самых обширных городов мира, стал лабораторией для отработки приемов борьбы в городе. Т.н. “воробьиные команды” по три, реже 4, человека уничтожали представителей администрации, полиции, констеблей, армии, а в сельских местах и отдельных граждан-лоялистов режима. Непопулярные официальные лица были особо любимы, убийства сопровождались риторикой про революционное правосудие и подметными письмами с обвинениями в преступлениях против народа. Расправы с полицейскими достигали таких масштабов, что регулировщики отказывались выходить на улицы (как мрачно пошутил один российский силовик высокого полета, «у нас эти фокусы не пройдут, у нас милиции на улицах вообще нет…»). На почве акций в городской застройке большую славу снискала «бригада Алекса Бонкайао», названная в честь погибшего в 1983 профсоюзного лидера, с конца 80-х она расправилась более чем с 200 “приспешниками режима”, считая от полицейских до банкиров и администраторов

По словам офсайта НПА, в конце 70-х на всю армию было около 1000 стволов современного оружия и в основном она работала в виде отрядов вооруженной пропаганды, посвящая 95% времени идеологической обработке граждан. В начале 80-х в составе НПА было 6000 человек (и 2% деревень под контролем), а потом за 6 лет их число почти втрое увеличилось – в 1986 22500 (20% деревень в 63 из 73 провинций). В одном только 1984 году от рук коммунистов погибло 2650 человек, включая 800 солдат и 50 официальных лиц, состоялось 3500 засад, рейдов и других операций, и нанесено ущерба на 10 миллионов долларов; сами повстанцы потеряли 850 человек. В этом же году состоялось крупное нападение на армейскую базу Замбоанга на Минданао, первое в своем роде; армия понесла крупнейшие потери за всю войну – 46 человек. Стратеги коммунистов в середине 80-х полагали, что находятся в финальной фазе оборонительной части кампании и вскоре смогут перейти к наступательным действиям, и это их мнение разделял ездивший за год до “революции ЭДСА” на Филиппины Джон Керри, тогда сенатор. Свержение Маркоса им все карты спутало. Несмотря на призывы Акино к участию всех фракций в политической жизни, КПФ после долгих дебатов избрала курс на продолжение военной борьбы, однако проведенная руководством партии чистка рядов от идеологически невыдержанных лиц вкупе со сменой режима повлияла очень отрицательно на партизан, и на Минданао больше половины их покинуло ряды. В 1992-98 проводилась кампания по ректификации (“вторая великая ректификация”), расправлялись с предполагаемыми правительственными агентами, шпионами и ренегатами. Как следствие, в 1991 году “в поле” оставалось 18-23 тыс. чел., к 1994 численность партизан сократилась до 6000 человек. В 21 веке НПА продолжает функционировать, акции редко проводятся более чем сотней бойцов, но иногда собирают и до пятисот. В 2006 президент Филиппин Макапагаль-Арройо пригрозила коммунистам расправой, но специалисты высказывали сомнения, что военные преуспеют, повстанцы же считали, что одновременно может быть атакована только треть их активов и позитивно оценивали композицию своих рядов – каждый пятый до 18 лет, и много граждан со средним образованием, не могущих найти работу. По отзывам журналистов, побывавших в расположении инсургентов, боевой дух оных высок. Деятельность НПА финансируется в основном за счет “революционного налога” в регионах ее деятельности, “левые” по всему миру (но особо в Азии – Новая Зеландия, Австралия, Япония) помогают деньгами, внося в казну движения по 6-9 миллионов, вдобавок к 7-10 миллионам, которые обычно собирает в год сама НПА. В целом конца инсургенции не видно, поскольку правильно организованная для таких условий активность повстанцев подкреплена отсутствием экономического прогресса на Филиппинах и продолжающимся существованием многообразных социальных проблем.